Рождение позднего ребенка, тем более первенца — проблема не только и не столько физиологическая. За безусловными плюсами — желанием и умением посвятить себя воспитанию малыша скрываются и минусы. И часто совершенно неожиданные…

ЛЕТ в пять-шесть практически все дети начинают задумываться о смерти. Но за родителей обычно не очень волнуются, ведь те еще молоды, полны жизненной энергии. Поздним детям с этим сложнее. Они и так-то склонны к тревожным ожиданиям, а тут для тревог есть вполне реальные основания.

Лишенный общества сверстников, не имеющий братьев и сестер (а часто и бабушек с дедушками!) ребенок чувствует себя одиноким. У него нет другого тыла, кроме родителей, и страх их потерять очень силен.

— Как она будет жить, если с ними что-то случится? — это была первая мысль, которая мелькнула у меня, когда я услышала от подружки Маши про возраст ее родителей: нам было по 11 лет, а им — далеко за 50. Если уж у меня, постороннего человека, возникли такие опасения, то что же говорить о самой Маше, которую ситуация затрагивала непосредственно?!

Тревожность поздних детей усиливается и тревожностью их родителей. Получив на склоне лет долгожданное дитя, они, конечно, очень беспокоятся за его жизнь и здоровье. А дети, как антенны, улавливают настроение взрослых, и их собственные страхи многократно усиливаются, когда от родителей исходят тревожные волны.

Тревожность, неуверенность, страх порождают раздражительность. Человек волнуется, справиться с собой не может, и выплескивает свое раздражение на тех, кого не боится — обычно на самых близких.

«Поздние» мамы чувствуют себя неуверенно на педагогическом поприще. С одной стороны, у них нет родительского опыта, а с другой, уже очень развита самокритика. Им хочется дать ребенку всего по максимуму, они гораздо острее молодых родителей переживают свои педагогические ошибки, чаще страдают от чувства собственной несостоятельности.

Стремясь к совершенству, они нередко предъявляют к ребенку повышенные требования, сравнивают его с другими детьми. Им часто не хватает терпения — все кажется, что они не успеют, времени осталось мало, годы уходят, надо вложить в ребенка как можно больше. А поздние дети бывают нервными, у них часто наблюдается синдром дефицита внимания, повышенная утомляемость, возбудимость, расторможенность. С ними не всегда справляется даже профессиональный педагог, не то, что неопытная мать. Тогда мама закупает гору психолого-педагогической литературы, начинает следовать советам специалистов. Но советы в разных книжках даются разные, какую-то четкую линию выдержать не удается, а потому и результат бывает нулевой. Мать еще больше нервничает, начинает срываться. А кто всегда оказывается рядом? Кто самый близкий и беззащитный? Конечно, ребенок. Круг замыкается.

Самый дорогой и любимый, тот, ради кого она готова пожертвовать всем на свете, оказывается под ударом. И в переносном, а порой и в прямом смысле слова. Всего пара примеров.

— Это чудовище, настоящее чудовище! — кричала моя знакомая, когда ее двухлетняя дочка на прогулке рвалась пойти в противоположную сторону, не туда, куда звала мать. — Она все назло мне делает!

И никакие мои доводы, что ребенок просто не понимает, что детское внимание неустойчиво: то одно ребенка манит, то другое, и все интересно, — никакие подобные аргументы не действовали.

— Я измучилась с ней, ты даже себе не представляешь как, — со слезами в голосе восклицала Нина. — Верчусь, как белка в колесе, в шесть встаю, в двенадцать ложусь. У нее ведь особая диета, кормить надо строго по часам, все свежеприготовленное. Белье каждый день проглаживаю — иначе будет сыпь. Потом гулянье. Три часа на свежем воздухе обязательно. Потом занятия эти бесконечные… настоящая мука…

— Погоди, какие занятия? Ей же всего два года! — удивилась я. — Не два, а два с половиной. В этом возрасте многие ее сверстники уже буквы знают. А некоторые английский учат, сейчас есть методики раннего развития. А она упрямится, капризничает, хочет только играть. Если так дальше пойдет, ее ни в какую в приличную школу не возьмут, а мы же не вечные, мы не всегда будем ее тянуть… Я ночами не сплю, все думаю, как она жить будет… О Господи, ты посмотри, опять какой-то грязи набрала, руки испачкала! А ты говоришь: «Не чудовище!» Ну все! Кто не умеет нормально гулять, тот идет домой!

И, подхватив брыкающуюся малышку, Нина запихнула ее в коляску.

Или вот совсем недавно ко мне на консультацию пришла мама позднего ребенка. Мальчик очень болезненный, первые два года почти целиком провел в больницах. Естественно, у него масса страхов, он цепляется за мать, даже дома ходит за ней хвостиком и не остается один. Когда ему исполнилось четыре, мама, обеспокоенная необщительностью Миши, отдала его в детский сад. Дескать, там он будет с детьми и, может быть, станет побойчее. Но Миша и в саду был тише воды — ниже травы, почти все время сидел на стуле, не участвуя в детских играх. Как потом выяснилось, его обижали два мальчика. Миша не жаловался, сдачи дать не пытался, только закрывал руками голову (у него уже дважды было сотрясение мозга, и он панически боялся снова очутиться в больнице). Дома же несчастный ребенок начал разряжаться — грубил родителям. А мама, боясь, что проявления грубости станут привычными, наказывала его ремнем!

Конечно, и молодые мамы могут допускать подобные ошибки, но в целом они чувствуют себя более уверенно, больше доверяют своему чутью, реже кидаются из крайности в крайность. И потом, у ранних детей обычно живы бабушки с дедушками, которые готовы поделиться с молодыми родителями своим родительским опытом.

Все, о чем мы сейчас говорим, в основном, относится к единственным детям. В многодетных семьях, где, естественно, тоже может родиться поздний ребенок, ситуация принципиально иная. Роды, как правило, протекают нормально, без травм и осложнений. У мамы богатейший родительский опыт, подросшие старшие дети (конечно, при правильном воспитании!) становятся надежными помощниками и няньками малыша. Поздние — тянутся за старшими и гораздо быстрее других приобретают социально-бытовые навыки, как рыба в воде чувствуют себя в разновозрастном детском коллективе. Это существенно облегчает им жизнь, в том числе и школьную, ведь значительная часть проблем школьной дезадаптации порождена психологическими трудностями ребенка.

Поздние дети в многодетных семьях не страдают от одиночества. Большой семейный клан, старшие братья и сестры для них — надежный тыл. Да и родителям спокойней, когда они понимают, что в случае чего об их маленьком сыне или дочке есть кому позаботиться. Все это создает гораздо более благоприятные условия для психического и интеллектуального развития ребенка. Может быть, поэтому среди великих людей первенцев не так уж и много?

Так, великий русский ученый Дмитрий Менделеев был четырнадцатым ребенком в семье. Немецкий композитор Людвиг ван Бетховен — седьмым. Испанский классик Сервантес — четвертым, Чехов — третьим. Князь Даниил Московский, которому Москва обязана своим возвышением, назван в летописи четвертым из сыновей (следовательно, в семье имелись еще и дочери). Выдающаяся женщина екатерининской эпохи — княгиня Дашкова — родилась четвертой. Кстати, и наш нынешний президент Путин — поздний ребенок. И тоже не первенец.


Татьяна ЯКИМАНОВА

www.mamochka.kz