О том, что секс у стариков бывает, я знаю довольно давно. Мне было лет десять, когда мой дед вдруг начал завивать свои черные, как смоль, волосы и покупать льняные рубашки с вышивкой, намереваясь будто в ремейк фильма «Трактористы». Мать объяснила, что у деда «молодежный период», а вскоре я познакомился и с причиной. После смерти бабушки у него, как выяснилось, было много любовниц, но все они существовали вне нашего дома, а эта — я звал ее «Валёнкой» — явилась прямо к нам. Дед по разумению полубездомной проводницы был сказочно богат — ветеран, да еще и молодцеватый, а она по меркам деда была, должно быть, сказочно молода (под пятьдесят, наверное).

Стали они жить в мире и согласии в одной с нами квартире: дед читал Валенке газеты вслух, а та жарила ему блины. Она была беспробудно глупа, его эмоциональность была не более, чем у насекомого, но, подозреваю, к либидо счастливой пары это не имело никакого отношения.

Они были счастливы своим вызывающе персональным счастьем, и, не исключаю, что именно поэтому много позже я не без восторга прочел признание одного философа о том облегчении, с каким он воспринял окончание своей половой жизни — теперь, мол, у него стало заметно больше времени на занятия более осмысленные.

Так или иначе, во-первых, мне давно известно, что секс у стариков бывает, а во-вторых, в моем сознании это закрепилось как что-то стыдное. Как-то я не без стеснения слушал пожилую, не слишком хорошо знакомую немку, которая пожаловалась на приступы потливости в связи с «wechseljahre». Тема наступления климакса у посторонней женщины отчего-то вогнало меня в краску а расспросы немецких друзей показали, что тема эта не столь уж салонна даже в Германии. Просто моя полузнакомая немка — жена врача, и у них в доме о чирьях на заднице рассуждают с той же свободой, как и о пении птиц, а непростые особенности смены жизненных циклов заслуживают столь же пристального внимания общественности, что и смена политического курса страны.

Секс у стариков бывает. Но какой он — я в свои «под сорок» не имею ни малейшего представления. Хотя выяснить стоило бы — ясно же, что тот безымянный философ привирал; секс – слишком важная штука, чтобы так уж радоваться его исчезновению.

На днях на тему «старость и секс» высказались ученые из университета Ростока. С помощью опросов они попытались выяснить, насколько довольны старики своей сексуальной жизнью. Выводы: 57% респондентов в возрасте 63 лет ответили категоричным «да», а среди 75-летних таковых даже 70%. Таким образом грустную аксиому о том, что каждый день приближает нашу смерть, теперь есть чем подсластить: с возрастом вероятность сексуального счастья увеличивается.

«У этой темы много мифов, — рассказал руководитель исследования, психолог Петер Кропп. — 20-летние думают, что “все” наступает в 50, 40-летние отодвигают границу к 70-ти, а 50-летние – к 80-ти». «Мы установили, что люди, активные в молодые годы, остаются такими и в более старшем возрасте», — с гордостью добавила медик-социолог Бритта Мюллер, научным языком подтверждая справедливость пословицы о горбатом и могиле.

Вообще, в этих манифестациях есть что-то от «булшитологии» — научного обоснования избитых истин. В конце концов, есть немало примеров людей, сохранивших сексуальную активность и в возрасте патриарха (включая Чарли Чаплина, в последний раз ставшего отцом в 73 года). Федот, да не тот: секс, по мнению ученых, с возрастом иначе дефинируется. Нежность, телесная близость — комплекс ощущений, который в английском описывается непереводимым на русский словом «intimaсy» — становится важней. Секс становится переживанием если не более полным, то в большей степени богатым на оттенки.

Германские СМИ (да и ученые) окрестили эту штудию «сломом табу» — очередным сломом. Для немцев запретной тема перестала быть, как минимум, четыре года назад, когда на экраны вышел фильм «Wolke 9», вызвав и скандал, и бурную общественную дискуссию. По сюжету картины Инге (70 лет, счастливо замужем) влюбляется в Карла (76 лет, одинок). «Меня раздражало, что общество становится все старее, но картин, которые это описывали бы, нет — как будто секс и любовь после определенного возраста перестают существовать», — объяснил появление ленты режиссер Андреас Дрезен, убежденный, что в старости возможен не только секс, но и измены.

Общественный заказ это кино обслужило на «отлично». Социолог Кристиан Рауш из немецкого института будущего отмечает появление в жизни современного человека новых жизненных фаз: «пост-молодости» и «второй весны», которые разламывают традиционную цепочку «детство–семейная жизнь–старость». Юность в Европе удлиняется, нынешняя зрелость — вчерашняя старость, а старость — это где-то совсем у гроба, лет в 90, а то и все 100. Совсем недавно, переводя с немецкого детектив, я ломал голову, как адаптировать к русским реалиям пассаж о старике, умершем, по мнению автора, «очень рано» — в семьдесят один год.

То, что германские социологи расценивают как «слом табу», в США, судя по всему (пусть американские участники проекта меня поправят), стало реальностью: еще в сериале «Секс в Большом городе» вечные девушки отмечали наступление климакса одной из них — по прихоти сценариста, той, у которой либидо наиболее неукротимо. Градус сексуальности Саманты не снижался и без месячных.

А вот и свежее тому подтверждение: более половины женщин в возрасте около 67, опрошенных американскими учеными (выводы недавно опубликованы в «American Journal of Medicine», сообщили, что имели секс последние четыре недели. Авторы исследования из калифорнийского университета утверждают, что довольство качеством оргазма с годами у женщин только растет: 67% респонденток заявили, что им удалось «кончить» (прошу прощения у «снобов», я не знаю этому слову более литературного синонима) или что они «кончают» всегда. 42% женщин в категории 80-летних оценили удовлетворение, которое приносит секс, на «отлично». Судя по опросам, столько же счастливых в сексе американок есть только в возрастной группе от 40 до 55 лет.

Получается, что женщинам возраст не только приносит морщины и болезни, но и дает умение быстро достичь оргазма. При этом — калифорнийские ученые согласны с немецкими — занятия любовью ритуализируются: интерес к сексу «по быстрому» заметное снижается. «Пожилые женщины в сексе более расслаблены. У них нет того прессинга, который переживают молодые (сравнение с подругами, желание иметь детей, контрацепция). Кроме того, у них нет маленьких детей, которые требуют постоянного внимания», — прокомментировала выводы американских коллег Хильдегард Штинен, секс-терапевт из Мюнстера, добавив, что на пользу сексуальной жизни даже некоторые проблемы с эрекцией у мужчин после сорока: от того, что мужчине нужно больше времени, женщинам только польза.

«Мы такие же, как и молодые, только счастливей» — этот месседж теперь считывается все отчетливей. Я ничуть не сомневаюсь. Позволю себе даже украсть сквозную метафору из немецкого фильма: если секс — это седьмое небо, то секс в старости — небо под номером девять.

У деда моего сексуальные желания иссякли одновременно с наступлением маразма, лет в девяносто. Валёнка к тому времени уже давно догадалась, что альянс с любителем газет не гарантирует ей социальный лифт — сама заработала себе на полдома и сдала старика на попечение новой любовницы. Слышал, замуж вышла. Ей лет уже под шестьдесят было. Другого, менее отталкивающего примера сексуально активной старости в России, жизнь моя мне пока не преподнесла — дело, подозреваю, в том, что российские старики и старухи о своей сексуальности предпочитают с молодыми не говорить. Да и обсуждают ли они ее вообще?

Источник: snob.ru