Детские увлечения, профессию и мужа мне выбирали родители. Я не спорила, хотя все это было "не моим". Пока однажды случайно увиденный мною старый фильм не открыл мне глаза...

Быть может, фатализм и имеет какие-то преимущества. Возможно, от судьбы действительно не уйдешь. Но вряд ли окружающие и, что немаловажно, искренне любящие нас люди, авторитарно диктующие: "Пойди туда, точно знаю куда", и есть наша судьба...

Все началось, когда мне было пять с половиной лет. Я отлично помню этот день: мама завязала мне жуткие белые огромные банты в количестве двух штук, надела на меня белые лакированные туфельки на каблучках, которые страшно натирали ноги, и отвела в музыкальную школу. Я смотрела на огромный рояль размером с мою комнату и немела от восторга. Учительница сыграла несколько пассажей и повернулась ко мне: "Хочешь научиться так играть?" Я завороженно кивнула.

Но музыка мне совсем не понравилась. Вернее, я ее даже не слышала – рояль был такой красивый! Года через полтора я начала понимать, что ходить в музыкальную школу мне совсем не хочется. Но никому ничего не говорила – не хотелось огорчать маму, которая на все семейные праздники торжественно завязывала мне эти ненавистные банты и усаживала за пианино перед подвыпившими гостями. Наверное, это была главная ее мечта – чтобы я занималась музыкой.

Став постарше, я пыталась объяснить маме, что о музыкальной школе я больше слышать не могу, поэтому мучить меня разучиванием гамм совсем не обязательно, и что больше всего на свете хочу научиться танцевать. Но мама меня как будто не слышала. Она уже для себя решила, что дочка – музыкант, потому что ее гости из вежливости, не иначе, говорили: "Ой, какая она у тебя талантливая!"

Возможно, если бы я тогда твердо сказала "нет", моя жизнь сложилась бы иначе. Но не оправдать маминых ожиданий и надежд казалось невозможным. И я прилежно занималась...

В школе меня обожали. Учителя. А одноклассники если и не испытывали горячую любовь, то относились с уважением – я всегда давала списывать. А как же иначе? Не подготовиться к уроку нельзя – я не могла не оправдать ожиданий учителей. Не дать списать тоже нельзя – одноклассники надеются, что я выручу. Взрослые называли меня "правильной девочкой". Но при этом слегка морщились. А я искренне недоумевала: ну как слово "правильная" может приобрести негативный оттенок?

После школы мой путь был предопределен. И, по-моему, еще со дня моего рождения – в медицину. Естественно, у нас ведь династия: мама – кандидат наук, папа – профессор, дедушка – академик. Конечно, мне бы хотелось танцевать. Или, на худой конец, шить костюмы для тех, кто танцует. Но почему-то тогда я рассуждала так: "...вот в следующей жизни..." О том, что ее, этой "следующей жизни", не будет, я как-то не задумывалась. Не думала я и о том, что моя собственная, единственная и неповторимая жизнь тоже не бесконечна и выбирать надо раз и навсегда – профессию, судьбу...

Я окончила медицинский институт, стала дипломированным врачом и... возненавидела медицину. Работать становилось все тяжелее. Но родители все опять решили за меня.

– Пора тебе замуж, – как-то сказала мама. – Как тебе Сеня, сын тети Наташи?

Сеня был мне никак, но какое это имело значение? По разумению моих родителей, он был жених что надо: собственная фирма (и довольно крупная), перспектива политической карьеры и прочее... Радость была только одна – он запретил мне работать.

Поначалу я активно встречалась с такими же, как и я, "безработными" подругами, посещала салоны красоты, солярий и тренажерный зал и вообще старалась не засиживаться дома. Но быстро поняла, что такой образ жизни – не для меня, и успокоилась. И тогда вспомнила о тех книгах, до которых "не доходили руки" со времен студенчества, фильмах, которые не успела посмотреть в прежней суете... Теперь я сидела дома, читала, готовила ужины и смотрела чемпионаты мира по танцам. Жалко, что они бывают так редко. А показывают их еще реже...

Самым большим потрясением для меня стал тот день, когда я узнала, что муж мне изменяет. А потрясение заключалось в том, что, как оказалось, сам факт измены меня совершенно не волновал. Нет, я всегда знала, что не испытываю пылких чувств к Семену. Но никогда не думала, что совсем не люблю его. Просто раньше мне казалось, что любовь бывает разной...

А потом я забеременела – муж, несмотря ни на что, свой супружеский долг выполнял свято и даже с удовольствием. Узнав о моей беременности, Сеня был непреклонным:

– Ты хочешь рожать? С ума сошла! Сейчас еще не время!

– Почему – не время? Неужели он еще не заработал всех денег?

– Завтра пойдешь, сделаешь аборт, и чтобы я такого больше не слышал еще, по крайней мере, года три! – безапелляционно заявил супруг и, помолчав, добавил: – Любимая...

У любого человека есть какой-то предел. К счастью, мой "порог" оказался не таким уж высоким. Я всю жизнь выполняла то, что от меня хотели – сначала родители, потом муж и даже друзья. Делала, говорила, думала и дышала по сценарию, написанному для меня окружающими – якобы для моего же блага. Как актер-ремесленник, в сотый раз произносящий опостылевший текст, сочиненный модным современным драматургом, – старательно, с выражением, но без души.

В тот день я ходила по улицам и ревела, стараясь, чтобы ребенок не услышал. Я почему-то была совершенно убеждена, что это маленькое что-то пяти недель от роду... то есть нет, даже еще не от роду, до этого дело пока не дошло – не только все слышит, но и понимает...

Я шла по заснеженному переулку и вспоминала свою жизнь – детство, юность... И понимала, что еще ничего – да-да, ничего! – в своей жизни не решила за себя сама. И не понимала, как такое могло произойти со мной – довольно решительной и имеющей собственное мнение девушкой. Наверное, мне было удобно плыть по воле волн, не задумываясь о том, как жить дальше, и не принимая серьезных решений.

...Вот тогда-то все и произошло. Ко мне подскочил какой-то парень. Сейчас я даже не могу вспомнить его лица. Наверное, это правильно – люди не должны запоминать лица ангелов.

– Девушка, хотите сходить в кино?

Я отрицательно покачала головой.

– Послушайте, – не отставал парень, – сегодня идет мой любимый фильм, я хотел посмотреть его, наверное, в сотый раз. На большом экране. А тут позвонила моя девушка, внезапно вернувшаяся из командировки, и сообщила, что у нее грипп. Я не решился сказать, что собираюсь в кино, – она и так говорила со мной, как Сальери с Моцартом... Возьмите, пожалуйста, билет. Разумеется, бесплатно.

В кинотеатре шла ретроспектива фильмов конца девяностых годов. "Достучаться до небес" – гласила афиша, расположенная на стене кинотеатра. "Да, – подумала я, – это было бы неплохо – достучаться". Не знаю, что мною двигало – не иначе небеса, – но я взяла билет.

Уже потом я узнала, что это – очень известный фильм и все мои знакомые смотрели его, а некоторые – и не по одному разу. Как это жизнь постоянно проходила мимо меня!

Потрясающая, трогательная до слез история двух молодых парней. Смертельно больных – врачи отмерили им по неделе, не больше. Они сбежали из больницы ночью, украли "Мерседес" (между прочим, бандитский – с миллионом долларов в багажнике!) и поехали исполнять одну на двоих мечту – смотреть на море. Один из них говорит: "На небесах только и разговоров, что о море". Парни селятся в роскошные апартаменты отеля, где составляют список желаний, которые хотели бы исполнить за оставшееся время. Например, один из них хочет подарить матушке розовый "Кадиллак" – такой же, какой Элвис Пресли презентовал своей маме. Трогательное желание, ведь правда?

Эти ребята полностью переступили собственные "табу" и общественную мораль. Они не смогли изменить свою судьбу, но за эти несколько дней стали абсолютно счастливыми. Потому что начали делать то, что им хочется, а не то, чего хотят от них окружающие...

"Чего же я жду? – глядя на экран, думала я. – Жизнь-то проходит!" ...Я не кинокритик. Я вообще, честно говоря, не очень люблю смотреть так называемое "фестивальное кино", меня от него тянет в сон. И уж точно совершенно не разбираюсь, почему тот или иной фильм называют хорошим или плохим, глубоким или поверхностным, авторским или коммерческим. Возможно, я даже не поняла истинного смысла этого фильма – того, чего добивался режиссер. Но мне показалось, что смысл его в том, что жизнь очень коротка и нужно обязательно успеть стать счастливым.

А вот сценарий, выдуманный окружающими меня людьми, оказался уж совершенно не счастливым и до неприличия скучным. Так что – извините. Всем спасибо, все свободны. Лучше сочиняйте для себя, а я уж как-нибудь сама.

...Я правильно думаю, что беременным женщинам не вредно заниматься фламенко?

Женский журнал Ресничка