Я боялась…

Боялась своего страха…

Мой страх был похож на дерево. У него был корень, был ствол.            И ветви-щупальца, расползающиеся в разные стороны.

И как дерево, мой страх рос. Рос вместе со мной.

Корнем моего дерева был беспредметный страх – страх всего и страх ничего. Нижней частью ствола – страх смерти, а верхней – страх жизни.

И поэтому, жизнь моя представляла сплошной страх – то я боялась смерти, то меня пугала жизнь, и каждый день я умирала множеством смертей.

«Любовь к жизни вооружала смерть против меня страхом, а страх смерти похищал у меня жизнь», по высказыванию Гегеля.

Я боялась признать свой страх, вернее, свои страхи, существующими. Боялась думать о том, что когда это случится, они возьмут власть надо мной и начнут управлять моей жизнью.

И именно по этой причине я бежала от них. Прикрывалась масками – масками страхов, проявляющимися иногда в покорности, а иногда – в агрессивности, властности, самообмане, бегстве в виртуальные миры, алкоголизме и наркомании. Мой страх водить автомобиль маскировался нежеланием его иметь, а страх быть брошенной – аргументом, что «мне и одной хорошо».

Но позже я определила, что входя в страхи, я набиралась силы и приобретала большую уверенность в себе.

И первым поворотным пунктом на этом пути к исцелению было осознание и принятие того, что страхи есть, и откуда-то они берутся.

Я изучала проявления страхов и пусковые механизмы – кто или что запускал их – ситуации, мысли, чувства или ощущения. Я искала причины формирования страхов, исследуя начальную ситуацию, переживание которой сформировало их. Наблюдала, какие мои качества, модели поведения или мотивы способствовали их появлению. Рассматривала вопрос о том, что мешало устранению страхов. И о том, что могло бы помочь преодолеть их.

А инструментом для исцеления была способность чувствовать, так как большая часть моих страхов возникала из-за потери контакта с собственной подлинностью.

Я искала дорогу обратно в чувства и заново открывала богатство состояний чувствования – гнева, радости, горя, сексуальной энергии и даже подлинной тишины.

Страхов было несколько. Я думала, что объединяет их? Искала общий корень в своем характере, прошлых переживаниях, нынешнем положении…

Я признавала свои страхи. Записывала на бумаге то, чего боялась – извлекала страхи из уголков сознания. И когда я облекала их в материальную форму – рвала и сжигала, символизируя уничтожение.

Я писала письма своим страхам, описывая то, что чувствую, когда они есть. Спрашивала, зачем они мне и что дают своим присутствием. Какую пользу приносят? Какую выгоду? Пыталась понять, откуда они и о чем предупреждают.

И, как это ни удивительно, получала ответы.

Я писала портреты страхов – рисовала красками и карандашами. Лепила из глины и пластилина.

Анализировала свои чувства, выявляя места, где прячутся страхи в моем теле.

Рисовала карту своих страхов. Как и где ощущались страхи – сердцебиение, побледнение или покраснение, стеснение дыхания, пот, дрожь, головокружение, напряжение и скованность в мышцах. Какие признаки были самыми постоянными, какие возникали раньше, какие уходили позже, в каких случаях как. Училась отслеживать появление этих признаков даже при небольшом беспокойстве.

Думала о своих возможностях и способностях и о тех, кто рядом и кто может помочь.

Сравнивала свои страхи с другими, более сильными – путем переживания в мыслях и чувствах собственной смерти.

Представляла, что все, чего боялась, уже произошло. Ведь, «если хочешь ничего не бояться, помни, что бояться можно всего», по мнению Сенеки.

Спрашивала себя – что самое худшее из того, что может случиться? Я боялась провала на новой работе. Спрашивала – что произойдет, если такое случится? И отвечала – найду другую работу. Я боялась, что меня отвергнет молодой человек, и отвечала – найду более подходящего. Я боялась финансового краха, что означало сокращение расходов и обращение за помощью к родным и друзьям.

Представляла, что мне дали чудо-лекарство и я больше не испытываю страхов и тревоги. И действие чудо-лекарства продолжается неделю. Записывала ответы на вопросы – что буду делать за эту неделю, что говорить, какой станет моя жизнь, как я буду себя чувствовать, как проживу эту неделю?

В крайних случаях применяла физические нагрузки или же превращала ситуации страхов в комические и смеялась над ними.

Я делала то, что боялась. Старалась не думать, а действовать. И для меня «страх был хорош для того, чтобы начать желать двигаться вперед» по высказыванию М. Лайтмана.

Я старалась жить настоящим. Ведь большинство моих страхов были о будущем. Меня охватывало беспокойство о том, что могло бы случиться. Когда я обнаруживала, что думала о прошлом или будущем, то возвращала себя в настоящее и фокусировалась на том, что делала сейчас.

Я делала маленькие шаги. То, в чем была уверена. Чувствовала приятные ощущения и делала следующий шаг. И праздновала каждый, каждый новый успех.

При этом видела положительные аспекты страхов – как способности «избегать ситуации и объекты, воспринимаемые как опасные и как затрату энергии без постановки цели» по высказыванию Н. Пезешкиана.

Чем яснее я это понимала, тем результативнее была моя работа со страхами, тем вернее получалось у меня приручить их.

И, когда я посмотрела в лицо моим страхам – я перестала бояться.

И для меня открылось солнце в холодной воде.

Инф.upsihologa.com.ua