Вся современная психология началась с заявления Фрейда о том, что не все наши душевные процессы доступны сознанию. Серией простых и наглядных примеров он доказал, что время от времени в нашу сознательную жизнь вторгаются какие-то посторонние силы и заставляют нас совершать необдуманные поступки, как если бы кто-то другой внутри нас перехватывал рычаги управления и заставлял танцевать странные танцы под свою дудку.

Внимательное наблюдение за подобными вторжениями показало, что этот внутренний демон не такой уж и посторонний, а вовсе даже и свой, родной. Фрейд назвал его «бессознательным» и начал этим термином обозначать темную сторону нашей души, обладающую некой своей автономией.

Но статья эта не про бессознательное или историю психологической науки — это было бы слишком скучно, потому как ничего нового и любопытного про это давно уже сказать нельзя. Однако та мысль, которую хочется в итоге выразить, требует пространного вступления, поэтому еще пара слов о скучном…

Как и почему вообще что-то становится бессознательным? Теория гласит и практика с ней вполне соглашается, что бывают в нашей психической жизни такие переживания и открытия, которые очень хочется закрыть обратно. Время от времени мы узнаем о себе что-то такое, чего нам совершенно не хочется признавать, но поскольку отвертеться уже не получается — с фактами не поспоришь — срабатывает тот механизм, который как по-волшебству избавляет нас от всех проблем. В психологии он называется «вытеснением».

Вытеснение в буквальном смысле слова выталкивает за пределы сознания то, что нашему сознанию не угодно. Субъективно это воспринимается как забывание, как будто ничего и не происходило, или же сначала случается умственный выверт, после которого значительное переживание чудесным образом становится незначительным, и опять-таки, в силу уже своей незначительности, быстро забывается.

Таким образом наша психика защищается от душевной боли. Не лучший выход, с объективной точки зрения, но на момент формирования этого механизма в далеком детстве, это было единственной защитой слабого под натиском сильных. Взрослый человек вполне мог бы справиться с горькой правдой о самом себе, но сформированная и теперь уже неосознаваемая привычка избавляться от проблем путем их вытеснения заставляет его и дальше прятать голову в песок.

Когда мы говорим о болезненных переживаниях и горьких открытиях, мы прежде всего имеем в виду все то, что затрагивает наш комплекс неполноценности, — те внутренние и внешние события, которые напоминают нам о том, что мы не соответствуем идеальному образцу, к которому, однако, мы всей душой стремимся. Нас учат быть хорошими людьми и проживать свою жизнь правильно, и мы искренне верим в важность этой задачи, и поэтому каждый раз, когда факты показывают нам нашу нехорошесть и неправильность, нам становится больно и очень хочется от этой боли избавиться. Тут и приходит на помощь механизм вытеснения.

Другой важный аспект теории состоит в том, что вытесненные болезненные переживания никуда не исчезают. Они как радиоактивные отходы, которые мы хороним в глубинах своей души. И эти захоронения нам обходятся очень дорого, потому что на поддержание вытеснения требуется энергия, которой у нас не так уж и много. И чем больше мы вытесняем, и чем дольше храним эти душевные отходы, тем больше и больше сил мы тратим впустую, и тем меньше сил у нас остается на поддержание интереса к жизни.

А время от времени еще и катастрофы случаются, когда от недостатка энергии или превышении критического давления, погребенные переживания с разрушительной силой вырываются наружу. В мягкой форме это выражается в неадекватных реакциях, когда человек бьет в морду прохожему за то, что тот неправильно на него посмотрел. А в острых случаях, человек просто сходит с ума.

Однако классическая теория говорит, что подобные катастрофы случаются не так уж и часто, что нормальный человек проживает в целом сознательную жизнь, и только изредка в естественное течение его жизни вмешиваются бессознательные процессы. Субъективное наше восприятие подтверждает теорию — нам искренне кажется, что большую и самую важную часть своей жизни мы проживаем в трезвом уме и ясной памяти. Но между субъективной сознательностью и объективной осознанностью разница размером с Большой Каньон.

Сознательное бессознательное

Бессознательное сознательное
Когда психологи говорят о том, что бессознательное не так уж часто вторгается в нашу сознательную жизнь, под бессознательным понимается нечто такое, что действительно совершенно и полностью недоступно нашему сознанию, что-то вроде того подземного склада с отходами, от которого мы давно потеряли ключи и забыли к нему дорогу. Но на практике таких полностью заброшенных хранилищ у нас не очень много, и как раз поэтому можно говорить о том, что серьезные происшествия случаются нечасто.

Напомню, кстати, что Фрейд изначально работал с настоящей психической патологией, когда целые пласты личности уходили в полностью вне-сознательное состояние. Отсюда и его понимание бессознательного. Здоровыми людьми и вопросами «качества жизни» он не больно занимался.

Однако граница между сознанием и бессознательным сильно размыта, а луч нашего интроспективного внимания не так уж и широк, и оказывается, что есть еще некая серая зона нашей души, которая довольно легко доступна сознанию, но тем не менее редко оказывается в сфере его внимания и интереса.

У Фрейда есть понятие «предсознательного» как будто для обозначения этой самой серой зоны, но скорее всего он имел в виду нечто другое, поскольку там у него речь идет больше о статических содержаниях, вроде памяти, чем о динамических процессах, вроде чувств и переживаний, а нас как раз интересуют именно они.

Упоминаю фрейдовский термин не потому, что это важно для повествования, а, наоборот, чтобы предостеречь подкованных в психологии товарищей от попытки провести эту очевидную параллель. Забудьте о Фрейде, и смотрите теперь себе внутрь — самая лучшая психологическая лаборатория у нас всегда под самым носом.

Итак, что такое серая зона, как она устроена и что это для нас значит в практическом смысле. Представьте себе прыщ на лбу, который нас совсем не красит. Теоретически, можно его «вытеснить» и тогда наше зрение будет подвергаться цензуре и прямо в реальном времени картинка, которую мы видим в зеркале перед собой, будет «подчищаться» для ликвидации дефекта. Но это было бы уже серьезной патологией — негативной галлюцинацией, как это в психологии называется.

Но обычно настоящего вытеснения все-таки не происходит, и мы просто «не обращаем внимания» на этот злосчастный прыщ, сосредотачиваясь на том, что зато у нас глаза красивые, например — вот так он и попадает в серую зону нашего сознания. И мы в любой момент можем его оттуда вытащить, если посмотрим на свое отражение более трезво, и в общем-то, даже «не обращая внимания», мы все равно помним о том, что у нас на лбу написано.

Вот примерно то же самое происходит и с нашими душевными дефектами, от которых мы желаем скрыться, — мы просто стараемся не обращать на них внимания. И тогда они для нас как будто бы перестают существовать, хотя при взгляде со стороны их наличие совершенно очевидно. А помимо этого, когда в серой зоне у нас оказывается какое-то динамическое содержание — чувство обиды, например — оно точно так же совершенно очевидным образом влияет на наше поведение, настроение, наши выборы и решения… и только мы сами этого не замечаем.

В настоящее бессознательное вытесняются глубоко и остро травмирующие переживания, которые фактически грозят целостности психики, тогда как в серую зону попадает, в основном, то, что кажется нам неуместным, с точки зрения трезвого рассудка. А поскольку неуместным нам кажется очень много чего — так уж нас воспитывают — получается довольно хитрая ситуация, когда в действительности нашей жизнью управляет обширная серая зона, и мы можем говорить практически о полной неосознанности нашего существования. Но в то же самое время мы не можем снять с себя ответственность и сказать, что нашей жизнью правит настоящее и неприступное бессознательное, ведь серая зона всегда находится на периферии нашего осознания.

Если говорить юридическим языком, то в отношении содержаний серой зоны мы не можем говорить о добросовестном заблуждении, ведь нам эти содержания прекрасно известны. Проще говоря, серая зона — это сфера нашего самообмана. И если человека проверить на детекторе лжи, то выяснится, что он прекрасно осведомлен, что там у него в серой зоне хранится, но тщательно старается скрыть этот факт от самого себя и окружающих.

Вот от этого самого самообмана, психологи и пытаются отучить своих пациентов, потому что весь смысл терапии именно в том, чтобы заставить человека посмотреть на себя более честно и ответственно. Все остальное в жизни налаживается уже само собой.

Нам хочется думать, что наш ум — тот маленький пятачок света в темноте нашей души, на который обычно направлено наше внимание — это и есть центр нашей психической жизни и, что именно он решает, как нам жить, что делать, куда двигаться, чего хотеть и чего не хотеть. И только изредка мы вспоминаем про чувства, как, например, про ту любовь, которая зла, и заставляет иногда любить тех, кто с точки зрения ума совершенно для этого не подходит.

Но действительное положение дел таково, что этот маленький островок сознания — это только радиоприемник в рубке огромного корабля, который плывет сам по себе, и участь этой «говорилки» в голове — только комментирование событий, а не управление ими. В действительности нами правят другие силы, которые точно так же могли бы быть доступны нашему сознанию, если бы мы от них сами все время не отворачивались.

Серая зона
Когда человек только рождается, он есть чистое восприятие, позже формируется мир его чувств и внутренних невербальных переживаний и еще позже у него возникает рассудок. Сначала, ребенок совершенно прозрачно и искренне откликается на свои внутренние душевные и телесные импульсы. Ему еще пока не нужно подвергать их какому-либо сомнению, поэтому они естественным образом изливаются вовне, буквально и фигурально.

Но постепенно родители учат его тому, что некоторые из импульсов стоило бы контролировать. Обоснования этой необходимости не так важны, поэтому не будем сейчас рассуждать о правильных или неправильных необходимостях. Нам важно другое — то, что с первых лет сознательной жизни ребенка учат развивать память, понимание причин и следствий и, в конце концов, рассудок.

Родители ждут от ребенка, что он станет разумным, что он поймет условия игры и будет играть по правилам. И опять нам не важно, что это за правила. Важно то, что по отношению ко внутреннему миру ребенка эти правила всегда являются чем-то внешним и условным. Но если взрослый человек еще способен понять относительность и условность всяких правил, то у ребенка пока такой возможности еще нет — он просто впитывает и принимает за чистую монету все то, что ему говорят об этой жизни.

Так, шаг за шагом, формируется разум человека. Год за годом он узнает все больше правил и принципов, которым следует следовать в тех или иных ситуациях. Его справочник правильных ответов растет, а его внимание, которое в ранние годы еще свободно блуждало между рассудком и миром субъективных переживаний, все больше и больше фиксируется на голосе разума — на том самом радиоприемнике, который комментирует все происходящее вокруг и зачитывает из справочника правила регламентирующие текущую ситуацию.

И чем больше внимание прилипает к этому непрерывно бубнящему голосу рассудка, тем реже оно фокусируется на непосредственных субъективных переживаниях. А что происходит с органом чувств, если его не использовать и должным образом не тренировать? Он постепенно слепнет и атрофируется. Так и внимание, застрявшее в мире одних только слов, мыслей, правил и рассуждений, постепенно теряет способность фокусироваться и различать чувства и переживания.

С каждым годом человек старается жить все правильнее и правильнее, потому что считает это критерием взросления. Дети сумасбродны, взрослые — разумны, последовательны и поступают правильно. И понимая это он все крепче и крепче вцепляется в свою говорящую коробку и все старательнее отсекает свои иррациональные и беспорядочные чувства, чтобы они не мешали проживать жизнь «правильно».

Мужчины начинают разыгрывать из себя «настоящих» мужчин — делают карьеру, добиваются власти, сколачивают капиталы, правят миром. Женщины разыгрывают из себя «настоящих» женщин — покоряют «настоящих» мужчин, строят серьезные отношения, следуют материнскому инстинкту, правильно воспитывают правильных детей, и круг замыкается. Поколение за поколением человек разумный все больше превращается в человека рассудочного.

Таким образом, в серой зоне постепенно оказываются все наши чувства, переживания, интуиции, которые не укладываются в стройную систему правил «Настоящего Человека». Иногда мы их еще воспринимаем, когда интенсивность их велика, но в общем и целом мы постепенно лишаемся всякой конструктивной связи со своим настоящим внутренним миром, становимся очень «умными», но рассудочно поверхностными и эмоционально пустыми.

Невербальное и самое непосредственное знание себя и жизни, которое содержится в чувствах подменяется искусственными и заведомо ложными представлениями. Мы живем с верой, что именно наши мысли определяют нашу сущность, тогда как в действительности за каждым нашим поступком и выбором и даже за каждой самой рассудочной мыслью стоят именно наши иррациональные чувства — теперь уже, в основном, невротичные.

Субъективный мир чувств и ощущений — единственная наша объективная реальность. Тогда как самые объективные наши представления о жизни, являются самой субъективной и относительной вещью на свете. Субъективное объективно, объективное субъективно — такой вот парадокс.

Отсюда и возникает ощущение отсутствия контроля над своей жизнью. Все мы, если честно себе признаться, хорошо с ним знакомы. Мы очень радуемся, когда все получается по-задуманному, и за каждое подобное свершение мы вручаем своему уму медальку за успехи в управлении жизнью. Но всякий раз, когда наши планы почему-то не реализуются, даже если извне ничего особенно им не мешало, мы отказываемся признавать, что причина облома в иллюзорности нашего сознательного самоконтроля. И успехи, и поражения случаются по воле совершенно других сил, на которых рассудок лишь пытается паразитировать.

В детстве, когда меня на автобусе возили в детский сад, я играл в такую игру — вставал рядом с водителем, брался обоими руками за поручень и представлял себе, что это я управляю автобусом. Когда приближался поворот, я поворачивал воображаемый руль и вместе с ним поворачивал автобус…

Вот примерно ту же игру мы ведем сами с собой, когда представляем, что наши мысли, наш ум — это тот штурвал, с помощью которого мы управляем кораблем нашей жизни. Но мысли — это всего лишь мысли, всего лишь заигравшийся ребенок, который потерял счет времени, представляя себя отважным капитаном. А все это время именно чувства задают направление и питают своей энергией движение корабля. Не ум. Чувства!

С другой стороны, часто мы себя дурачим еще более изощренно, позволяя себе поверить, что что-то в нашей жизни происходит помимо нашей воли. Нам кажется, что какие-то из своих выборов мы совершаем под давлением обстоятельств, как будто у нас даже и выбора-то не было, и нам просто пришлось так поступить. И тогда мы начинаем винить обстоятельства или тех людей, из-за которых нам пришлось поступиться собственными желаниями.

Но ведь это абсурд! В каждой подобной ситуации мы просто не хотим посмотреть правде в глаза и признать, что наш поступок продиктован исключительно нашим свободным выбором — мы просто отказываемся видеть природу этого выбора и тот внутренний мотив, который за ним стоит. Всегда проще сказать, что меня вынудили так поступить, чем признаться, что я просто струсил поступить иначе. Чувства определили выбор, но скользкий ум находит любые оправдания, чтобы доказать свой контроль над ситуацией, и он скорее свалит ответственность на непреодолимые внешние обстоятельства, чем признает, что на самом деле его просто никто не спрашивал и решение было принято без него.

Ум — лишь комар, бьющийся в окно нашей души…

Выход из этого исхода
Итак, мы есть то, что мы чувствуем, а не то, что мы думаем. Но когда мы год за годом смотрим на жизнь с противоположной точки зрения, это не может остаться без последствий. Жизнь рассудочного человека всегда имеет специфические черты, которые в общем-то не кажутся чем-то особенно страшным, пока не посмотришь на них в упор.

Самой главной проблемой, помимо самой жизни перевернутой с ног на голову, является то, что механизм блокирования негативных чувств и переживаний, в действительности блокирует все чувства подряд. Если наше внимание все время сфокусировано на уме и его рассуждениях, то вместе с неприятными переживаниями из нашего поля зрения выпадают и все положительные и самые конструктивные чувства.

Это приводит к той известной ситуации, когда человек имея все на свете чувствует себя несчастным, а свою жизнь пустой и бессмысленной. Жизнь утрачивает вкус в самом буквальном смысле слова. События текут, хорошие и плохие, но ни то, ни другое уже больше не трогает. Депрессии нет, но и радости в жизни никакой. Безвкусная еда, вялые переживания, отсутствие желаний и мотивов к тому, чтобы двигаться куда-то дальше.

Приходит это состояние постепенно. По молодости, когда жизнь еще дарит массу новых переживаний, кажется, что все идет как надо — впечатлений хватает, детский не задушенный еще энтузиазм заставляет ввязываться в различные проекты и приключения. Но с каждым годом находить что-то такое, что вызывает яркие переживания становится все сложнее. Человек все больше и больше застревает у себя в голове и ему нужны все более и более сильные раздражители, чтобы пробить брешь в умственной защите и принести в жизнь хоть какие-то впечатления.

Помните, как медленно тянулось время в детстве и как оно летит сейчас? Именно насыщенность жизни яркими переживаниями придает ей чувство продолжительности, а отсутствие переживаний заставляет дни и годы пролетать один за другим. И дело тут не в количестве НОВЫХ впечатлений. Новизна ничего не значит, это только дополнительная перчинка в ощущениях. Важны сами переживания в чистом виде, которых у нас с возрастом не становится меньше, чем было в детстве, а может даже становится и побольше. Проблема в том, что с возрастом мы все больше закрываемся у себя в голове и все больше отрезаем себя ото всяких переживаний.

Все настоящие радости этой жизни находятся в чувствах и ощущениях, но, не осознавая того, мы делаем все, чтобы от них отгородиться. Нас не интересуют чувства, нас интересует складный и красивый мирок в нашей голове. Мы даже учимся находить какое-то подобие радости внутри этой виртуальной реальности. Каждый раз, когда нам удается достичь какой-то своей умственной цели, мы испытываем прилив гордости за себя и свою необыкновенность, и именно эти низменные чувства подменяют нам настоящую радость жизни. Поэтому мы ставим себе все новые и новые цели и все время ищем новые возможности потешить свою гордыню. Но кусок картона со вкусом яблока никогда не заменит собой настоящего яблока, и какой-то частью сознания мы это прекрасно понимаем.

Поэтому рано или поздно наступает апатия, утрата интереса к жизни, и человек начинает задаваться вопросами о смысле жизни, своем пути и предназначении. И если этот момент наступает не слишком поздно, когда еще не вся жизнь прожита, то остается еще шанс вернуться к самому себе и найти свой давно утраченный путь.

И в действительности процедура не так уж и сложна — самое главное увидеть ловушку, в которую мы угодили, и осознать ее природу. Если все дело в том, что мы противопоставили рассудок своим внутренним переживаниям и в результате утратили с ними всякую связь, то выход очевиден — нужно эту связь восстановить. И технически, когда задача ясна, это тоже не так уж сложно.

Философы в самые древние времена говорили «Познай себя!», и ничего лучшего современная психология предложить не может. Проблема конфликта разума и чувств — это проблема незнания себя и нежелания себя знать. Мы боимся быть собой и делаем все, чтобы избавить себя от себя. И нет из этой западни другого выхода, кроме как набраться мужества и начать себя внимательно изучать… и в первую очередь это значит — изучать свои чувства.

И, быть может, окажется, что мы не так уж и плохи такими, какие мы есть, и тогда, наконец, можно будет перестать из себя что-либо изображать и начать жить…

Инф.satway.ru